Личные мотивы - Страница 117

117

Одним словом, в командировку Михаилу не ехать — и это главное. А все остальные решения пусть Стасов принимает сам.

* * *

Большой черный джип подрезал Настин «Пежо» и помчался вперед. Настя резко затормозила и сердито посигналила сидевшей за рулем джипа молоденькой девице, которая вела машину одной рукой, потому что другой прижимала к уху мобильный телефон. Старалась девица напрасно: на ближайшем светофоре ее громоздкий автомобиль оказался рядом с «Пежо», и Настя с упреком посмотрела на хозяйку джипа. Та ответила взглядом, в котором недвусмысленно читалось: «Старуха! Тебе давно на свалку пора, а ты туда же, за руль уселась, как порядочная».

Насте на мгновение стало неприятно, но она быстро отвлеклась и вернулась к своим размышлениям. После возвращения из Руновска она навела справки о родителях тех мальчиков, которых после несчастного случая оперировал доктор Евтеев и которые скончались в больнице. Мог ли кто-то из родителей отомстить врачу, пусть и через много лет?

Мать Миши Савиных — инвалид, после гибели сына у нее случился инсульт, от которого она полностью так и не оправилась. У Зои Петровны пострадала левая половина тела, плохо работают рука и нога, нарушена речь, и вряд ли она стала бы нанимать человека, который поедет в Южноморск убивать доктора. Она много и плодотворно работает, она постоянно окружена людьми, у нее есть сын от первого брака и внучка четырнадцати лет. Нет никаких оснований подозревать ее в том, что именно сейчас в ней созрела идея отмщения. Если бы хотела мстить, сделала бы это уже давно. Лешка ведь сказал: ищи человека, который либо долго отсутствовал, либо в его жизни образовалась невосполнимая пустота. А Зоя Петровна Савиных под эту характеристику никак не подходила. Ее сын, старший брат Миши, — успешный бизнесмен и политик, ему заниматься местью за смерть брата тоже вроде бы ни к чему, у Максима Крамарева все в полном порядке. Что же касается отца Миши, Всеволода Савиных, то он после смерти сына ушел от жены и вполне счастлив с новой семьей. Никто из них не годится на роль неудачника-мстителя. И потом: для того чтобы мстить Евтееву за смерть мальчика, нужно быть абсолютно уверенным в том, что имела место грубая врачебная ошибка со стороны хирурга, приведшая к летальному исходу прямо во время операции. Ни о чем подобном речи не было, во всяком случае, в руновской больнице Настя об этом не слышала ни слова.

Что же касается второго мальчика, Юры Петракова, скончавшегося в реанимации спустя несколько дней после операции, то его мать покончила с собой много лет назад, а отец неизвестен. Во всяком случае, в официальных документах о рождении Юры вместо имени отца стоит прочерк, но мать-то наверняка знала, кто он. Отец Юры — единственный реальный претендент на роль мстителя, и надо приложить все усилия к тому, чтобы его найти. Петраков приехал в пионерский лагерь из Перми, во всяком случае, именно так утверждает бывшая пионервожатая. Значит, надо ехать в Пермь и искать родственников и знакомых матери Юры Петракова.

Сегодня утром Настя доложила результаты своих изысканий Стасову, и тот дал добро на поездку, а ближе к вечеру, когда Настя уже взяла билет на самолет и ехала домой собирать вещи, позвонил ей и попросил зайти в Пермский драмтеатр и поузнавать насчет Славомира Ильича Гашина.

— Что именно узнавать-то? — недовольно спросила она.

Звонок Стасова застал ее в универсаме, где Настя покупала продукты и при этом мучительно пыталась вспомнить, что у нее дома есть, а чего нет. Тележка уже была полна пакетов и упаковок, а все равно ее преследовало ощущение, что на ужин есть будет нечего.

— Надо выяснить, не было ли у него контактов с неким Разуваевым. Запомнила фамилию?

— Запомнила. О каких контактах речь? О любых? Стасов, говори быстро и внятно, я в магазине, мне неудобно разговаривать.

— Если быстро — тогда просто выясни, не пересекались ли они где-нибудь и когда-нибудь. Имей в виду, в драмтеатре этого могут не знать. Тебе придется пройти весь путь по отслеживанию круга общения Гашина.

— Погоди, ты мне совсем голову заморочил! — Она с досадой швырнула обратно в холодильник упаковку замороженной овощной смеси. — Гашин же химик, при чем тут драмтеатр?

— А тебе Доценко разве не сказал? — безмятежно отозвался Стасов. — Он никакой не химик, он драматург из Перми. У нас с Мишкой созрела версия, что он обладает неким компроматом на некоего Разуваева. Ты чем там занимаешься, я не понял? Чего ты так пыхтишь? Колесо, что ли, меняешь?

— Продукты выбираю, — огрызнулась Настя. — Сто раз себе говорила: не ходи в магазин голодной, а то накупишь всякой ерунды, из которой потом обед не приготовить. Слушай, а что это у тебя, как Евтеева — так Пермь? У меня заказ Евтеевой — я туда еду, у Мишки тоже заказ Евтеевой — и у него там интерес. Тебе это нравится?

— Нет, — быстро ответил Владислав Николаевич. — И мне не нравится…

— …когда тебе что-то не нравится, — подхватила Настя. — Я все поняла, а теперь не мешай мне делать покупки, у меня дома муж, и его надо кормить. Люблю, целую, Каменская.

В общем, несмотря на мощные интеллектуальные усилия, она все равно накупила массу ненужного, но ужасно вкусного, такого, чем нельзя заменить обед или ужин, но чем так приятно хрустеть и закусывать, сидя перед телевизором или болтая с мужем о прожитом дне и строя планы на день предстоящий. «В конце концов, — утешала себя Настя Каменская, перегружая покупки из тележки в багажник «Пежо», — прелесть семейного уюта не только в сытной плановой еде, но и в таких вот посиделках вдвоем перед экраном или за болтовней. Эти посиделки даже ценнее вовремя поданного ужина».

117